Если завтра война

2016-06-22 Василий Пихорович

Эту популярную советскую песню часто приводят в качестве крайне неудачного примера шапкозакидательской патриотической пропаганды.

Реальная война оказалась невероятно далека от того образа, который был нарисован в этой бравурной песне:

И на вражьей земле мы врага разгромим

Малой кровью, могучим ударом!

Для того, чтобы разгромить врага, понадобился далеко не один могучий удар, да и могучими поначалу были только удары врага. А уж крови эта война разлила целое море! В предшествующей истории и сравнить не с чем было, сколько человеческих жизней унесла эта война.

Но не будем спешить обвинять незадачливых предвоенных пропагандистов-песенников, а тем более, иронизировать по этому поводу. Страшные жертвы - не лучший повод для иронии. Я уж не говорю о том, что ирония вообще далеко не всегда уместна. У замечательной киевской публицистки Светланы Гаражи есть статья под названием «Право на иронию», в которой она пишет, что это право нужно заслужить, иначе ирония может оказаться только знаком собственного бесплодия и бессилия.

Так вот, начало войны советские люди встретили по-разному. Были, конечно, и такие, кто вспомнил уже упомянутую песню и был уверен, что война будет закончена победно и очень быстро. Были и те, кто, обнаружив, что пропаганда не совпадает с действительностью поддался панике и даже начал подумывать о том, почему бы и не «приобщиться к европейским ценностям». Но подавляющее большинство населения сразу восприняло войну очень серьезно. Народ почувствовал, что борьба будет очень жестокой, но он оказался внутренне готов к борьбе, не смотря на то, каких жертв она потребует. И буквально в первую неделю войны (сохранилась запись текста от 29 июня 1941 года) появилась и с быстротой молнии распространилась по всей стране, став поистине народной подходящая к моменту песня:

Двадцать второго июня,

Ровно в четыре часа,

Киев бомбили, нам объявили,

Что началася война.

Кончилось мирное время,

Нам распрощаться пора,

Я уезжаю, быть обещаю

Верным тебе навсегда.

24 июня в центральных газетах были напечатаны стихи, которые стали текстом знаменитой «Священной войны». И уже 26 июня эту песню исполняли на Белорусском вокзале.

По своему духу эта песня была полной противоположностью песне «Если завтра война». Она не успокаивала «малой кровью», а звала «на смертный бой». Это было своеобразное поэтическое предчувствие неизбежности приказа № 227, до издания которого оставалось еще больше года. Но народ принял и песню, и приказ. Эта война породила множество гениальных песен, но рядом со священной войной по степени торжественной величественности можно поставить разве что «Песню о Днепре». Притом последняя в то же время является непревзойденной по степени самой глубокой душевности.

Кстати, подавляющее большинство песен военного времени были как раз не торжественно трагическими, а именно душевными, как например знаменитые «В землянке» или «В лесу прифронтовом».

В последнее время как-то стало само собой разумеющимся считать, что война - это только жертвы. Вот и 22 июня отмечается как день памяти и скорби по жертвам этой страшной войны. На первый взгляд - все верно. Но уже второй, более внимательный взгляд вычленит в таком подходе фальшивую ноту. Не подозрительно ли, что отмечать этот день как день памяти и скорби начали со средины 90-х годов. Сегодня уже мало кто вспоминает, что устанавливался-то этот день как альтернатива Дню Победы, о котором власти хотели поскорее забыть, но народ не собирался забывать этот праздник. А вот 22 июня никому в голову не приходило отмечать. Народ хотел поскорее забыть эту дату.

И вдруг - все наоборот, народ начали приучать к тому, что он не победитель, а жертва. И думается, что совершено неслучайно.

Если в предшествующей истории не было катастроф, с которыми можно было бы сравнить человеческие потери Советского Союза в Великой Отечественной войне, то последующая история оказалась куда более щедрой в этом отношении.

Так, например, население Российской Федерации за период с 1994 по 2009 год сократилось почти на 6,5 миллионов человек. Для сравнения, в Великой Отечественной войне доля потерь русских по национальности составила 5 миллионов 756 тыс. Разумеется, что это сравнение во всех отношениях некорректно - ведь в результате войны погибло гораздо больше граждан РСФСР. С другой стороны - в период с 1994 по 2009 год людей не убивали. Но разве то обстоятельство, что население сокращается в условиях, когда войны нет, говорит в пользу мира? Не говоря уже о том, что тот факт, что если в людей не стреляют, не значит, что их не убивают. Коль уж сегодня разговор о песнях, то очень уместно вспомнить Игоря Растеряева - одного из немногих современных талантливых русских поэтов (кстати, в отношении талантов наша эпоха оказалась форменным геноцидом - они просто исчезли с лица земли как после атомной войны), который так увидел эту проблему в одной из самых проникновенных своих песен «Ромашки»:

У меня лежит

Не один товарищ

На одном из тех

Деревенских кладбищ,

Где тёплый ветерок

На овальной фотке

Песенку поёт

О палёной водке.

Себе такую дорогу

Ребята выбрали сами,

Но всё же кто-то, ей-богу,

Их подтолкнул и подставил:

Чтоб ни работы, ни дома,

Чтоб пузырьки да рюмашки,

Чтоб вместо Васи и Ромы -

Лишь васильки да ромашки...

Что же касается Украины, то здесь особых натяжек в сравнениях нет. За период войны население Украины сократилось на 7,5 млн. человек. Ровно настолько же оно сократилось за период с 1994 по 2014 год. Притом, если в России после 2009 года население худо-бедно, но начало расти, то на Украине оно продолжило сокращаться вплоть до 2014 года, в котором разом сократилось еще почти на 6 млн. человек за счет отпадения Крыма и ДНР-ЛНР. Конечно, эти 6 млн. в основной своей массе не исчезли (десятки тысяч погибших в конфликте на Востоке Украины не слишком тревожат тех, кто его развязал). Но факт тот, что исчезает Украина, и я бы на месте определенного сорта российских патриотов не слишком радовался этому факту. Ведь те, кто сегодня правит бал в России, ничем не отличаются от тех, кто «толкнул и подставил» Украину.

И больше всего страшит то, что наши народы не просто готовы к жертвам (они их просто не замечают, не смотря, что масштаб людских потерь вполне сравним с военными), а то, что народы совершено не готовы к борьбе.

И не в последнюю очередь, думается, потому, что совершенно не те песни сегодня в моде.