К осмыслению наследия Канарского. Часть II. О формальной стороне содержательной логики (Диалектическое мышление: инвентаризация)
2016-06-07 Mikołaj Zagorski, авторизованный перевод с польского Dominik Jaroszkiewicz (Mikołaj Zagorski, Dominik Jaroszkiewicz)
Понятие теоретической нации имеет не только внешнее значение. Разумеется, что внешнее значение составляет основу объективного критерия, полагающего меру этого понятия. Также не стоит забывать, что это внешнее значение обладает некоторым моментом случайности, поскольку именно к случайности относится нередко факт известности теоретической литературы не только за рубежом, но и в самом теле теоретической нации, в среде тех, кто составляет интеллигенцию, перешедшую на сторону социальной революции. И в этом смысле необходимость формирования теоретической нации - это возможность случайности создания и публикации теоретической литературы лучшего мирового уровня.
Оригинальные тиражи «Капитала» и «Науки Логики» были пугающе малы и совсем не сразу нашли спрос. То, что две коротких работы Канарского быстро стали даже предметом воровства в преподавательской среде, показывает лишь то, что в СССР к потребности в революционной теории пробовали подходить сознательно, хотя, опять же не так, как должны бы были - увеличив тираж или организовав допечатку.
Внутреннее содержание современного понятия теоретической нации состоит в практическом приложении диалектической логики как современной формы теоретического мышления к некоторой конкретной научной отрасли. Это понимание, однако, должно предостерегать нас от формальной трактовки, ибо Германию теоретической нацией сделал Кант, а его важнейшими предшественниками (не обязательно хронологическими) были Бёме, Вольф и Лессинг, в деятельности которых отразились важнейшие предусловия существования немецкого теоретического мышления. Формальная же трактовка подскажет нам, что Германия как теоретическая нация была создана Марксом в «Капитале» или Гегелем. Наша задача вовсе не состоит в том, чтобы выбрать правильный ответ среди двух трактовок, а в том, чтобы в каждой из двух них видеть её истинность и соотносить эту истинность с истинностью другой трактовки.
Сто пятьдесят лет развития революционной политики (отражающиеся в развитии революционной теории) не могли не породить массивы опыта такого объёма, в котором уже прослеживаются некоторые закономерности. Кроме того, нельзя признать излагаемое ниже достаточно полным, - нельзя исключать, что среди не получивших широкой известности к востоку от Одры итальянских, немецких или французских работ есть также некоторые прикладные логики.
Итак, Германия как теоретическая нация непосредственно связана с политической экономией. Её «аттестатом зрелости» в этом смысле является «Капитал». Именно выход этой работы обуславливает то, что известности у двух изгнанников оказалось достаточно для того, чтобы на всю последующею теоретическую жизнь Германии Гегель получил всемирную известность вовне и признание «своим» внутри обеих Германий.
Известно, что при создании плана исследований «Капитала» Маркс сознательно руководствовался способом изложения «Науки логики» и на этот счёт существуют как его непосредственные заявления, так и многочисленные признания специалистов, что заявления эти имеют под собой очень прочную основу.
Формально этот же способ изложения применяет, кроме Маркса, только Канараский в «Диалектике эстетического процесса». Трудно не заметить, что его работе предшествует «Всеобщая теория развития» также, как «Капиталу» предшествует «Наука Логики». Кстати, в формальной структуре главной работы[1] Валерия Босенко и его ученика немало общего, хотя это общее совсем не следует трактовать в духе личного влияния - оно явно порождено советским контекстом хотя бы потому, что и Злотиной приходится пользоваться сходными приёмами композиции.
Понятие прикладной логики, которое традиционно включает монистическую логику, развитию в конкретной научной отрасли не следует точно соотносить с понятием теоретической нации. Несомненно, что прикладная логика закрепляет всемирное историческое значение теоретической нации, но сама она может формально не появляться. Например, Болгария усилиями Тодора Павлова стала теоретической нацией. Но никакую отдельную научную отрасль болгары не построили как прикладную логику. По крайней мере, информированные круги, где обычно известны все работы подобного уровня, ничего подобного о болгарской истории мысли не знают.
Украина тоже стала теоретической нацией без прикладной логики. Работы Босенко и Злотиной - это специфически советская ревизия «Науки Логики», которая ценна тем, что не следуя за формой изложения оригинала, она показывает нам опыт преодоления обычно возникающего на почве развития революционного процесса недомыслия. Именно на Украине период теоретического развития без прикладной логики рекордно короток - он не больше двадцати лет. Для сравнения, «Капитал» отделяет при любом отсчёте не меньше тридцати лет от первого издания «Науки Логики», а от работ Канта не менее семидесяти лет. Украина как теоретическая нация навсегда связана с эстетикой как прикладной логикой. Но сам Канарский не считал свои изданные работы наиболее значительными. После сдачи своей второй книги в издательство он на материале эстетики хотел выработать понимание развития категорий вообще. Потребности революционной практики, выразившейся тогда уже в шестидесяти годах опыта продвижения к обществу всесторонне развитых людей, диктовали именно такое направление исследования, которое могло бы прояснить то, как крупный революционный опыт изменил систему категорий философии. Ведь если Гегель начал подводить в категориях итоги Великой Французской революции будучи её современником, то тем более удивительно, что в Советском Союзе ни один из философов по профессии даже не смог приблизиться к тому уровню, чтобы представить грамотную реализацию подобного замысла, не говоря о попытке охватить и проанализировать сложившуюся систему категорий. Канарский же оставил черновики и выписки с обобщённым названием «Категории». Впрочем, есть свидетельства, что и эту работу сам Канарский считал необходимым шагом к главной цели своей жизни - переработке политической экономии на основе осмысления экономических преобразований в СССР. Подобное заявление, даже если оно передано примерно и было произнесено лишь «в потоке прочих дел» позволяет понять ещё один момент трагизма украинской теоретической нации. Он заключается в том, что если Канарский и задумывался о чём-то в своей деятельности что закрепит Украину (а по его замыслу всё-таки СССР) как теоретическую нацию, то связывал это с политической экономией. И нужно признать, что Канарский был одним из немногих, кто мог бы на основании советского опыта ревизовать «Капитал» на уровне самого Маркса, т. е. развить его также, как Валерий Босенко смог развить Гегеля во «Всеобщей теории развития». Вот такое получается несовпадение вполне обоснованных намерений и реальности. И именно потому, что теоретическое положение осталось за отдельной Украиной, и связано оно оказалось с эстетикой, а не с политической экономией, мы можем говорить о мифологичности тезиса «Канарский завершил формирование Украины как теоретической нации», не отрицая этим его истинности.
Однако если формально в стиле «Науки Логики» изложены из известного лишь «Капитал» и «Диалектика эстетического процесса», то по существу есть немало научных отраслей, где материал вплотную приблизился к указанному уровню, и где подобное изложение не составляет очевидной трудности. Например, российская теоретическая нация в лице Выготского, Лурии и Леонтьева вплотную приблизилась к оформлению психологии как прикладной логики. Утверждать, что оно формально состоялось, мне мешает лишь плохое знакомство с источниками. Судя по переводам содержания основных работ названных авторов, использование ими способа изложения «Науки Логики» более чем вероятно, хотя, конечно, не следует в теоретических вопросах строго следить за соблюдением формы, ведь она лишь сигнализирует о достижении содержанием некоторого уровня. И не лишне ещё раз подчеркнуть, что Канарский вовсе не следовал сознательно за формой изложения «Науки Логики» и «Капитала». Несомненно, что Канарский обрадовался, когда обнаружил в своих работах явные следы классического для диалектической логики стиля изложения, но решал то он содержательные проблемы эстетики, а не формальные проблемы достижения заданного способа изложения. И вообще, всякое подобное осмысление достигнутого результата, будь то описание стиля изложения или обобщение достижений в категории теоретической нации, появляется именно тогда, когда деятельность высшей продуктивности уже «умерла» - завершила своё обособление в теле человеческой культуры.
По указанным причинам сейчас не только возможен, но и необходим формально-логический анализ работ Выготского и Леонтьева теми, кто хорошо разбирается как в современной монистической логике, так и в психологии. Выводы подобного анализа могли бы быть крайне полезными для развития диалектической логики в России, - они бы были важнейшей частью её инвентаризации. Сам по себе такой анализ мог бы свидетельствовать об очень здоровых тенденциях в теле российской теоретической нации, однако положение российского пролетариата заставляет предполагать невозможность подобного анализа, ибо теоретические силы не только России, но и любой нации не подвешены в безвоздушном пространстве и не могут быть надолго отделены от живого революционного процесса если не в политической, то в иной массовой форме.
Помимо психологии существуют и другие отрасли, где, по относительно рационально обоснованным мнениям, сформировались сферы приложения монистической логики материалистической диалектики. Однако никакого связного формального изложения, тем более в духе «Науки Логики», такие прикладные логики-научные отрасли не получили. Список подобных отраслей может быть различен, ибо тут мы сталкиваемся с давней проблемой научных отраслей. А потому есть те, кто сочтёт и знаменитую работу[2] Павлова попыткой построения прикладной логики в узкой отрасли. Но наиболее часто в подобных гипотезах упоминается педагогика, сформированная как прикладная логика Ильенковым.
В формирование научной отрасли как прикладной логики можно вообще записать любое исследование, итоги которого могут быть адекватно осознаны как успешная попытка применения ленинского положения о тождестве диалектики логики и теории познания. Однако адекватность подобного отождествления должна проверяться не только его объёмом, но и контекстом его вхождения в мировую революционную практику.
Может даже доходить до того, что при известности исследования будет необходимо создавать для него название научной отрасли. Например, первая часть изданной недавно книги Марины Бурик «Человек и экономика в виртуализованном мире» построена именно по названному ленинскому принципу совпадения диалектики виртуализации, её логики и теории познания этой виртуализации. Эта начальная часть эскизного исследования представляет из себя примерно 7-8 диалектических силлогизмов т. е. так называемых раздвоений, которые Гегель тщательно оформляет в отдельные структурные единицы «Науки Логики». К какой научной дисциплине относится исследование Марины Бурик, сказать сложно - пока что оно стоит ближе всего к формальной социологии, если мы будем помнить, что содержательной социологией является всё-таки политическая экономия, лишённая Марксом прежнего узкого содержания.
Определяя достаточно жёсткую постановку вопроса о количестве раздвоений категорий, о целостности и форме изложения результата, о границах научной отрасли и о способе вхождения результата исследования в мировую революционную практику, мы хотели бы обратить внимание, что определение формирования некоторой научной отрасли как прикладной логики не является формальным делом. Хотя это определение и производится нашим сознанием, на нас также лежит и цена риска, которая состоит в том, что не замеченный нами момент идеологии может быть чрезмерным для адекватного понимания ситуации.
Отдельный вопрос состоит в том, насколько вообще должна отдельная прикладная логика формально излагаться в стиле «Науки Логики». Проблема тут в самом понимании стиля. Но прежде чем обращаться к проблеме стиля, стоит отметить, что формированию в прикладную логику могут быть подвергнуты только те науки, которые явно имеют в своём теле понятие о человеческой потребности. Таковы политическая экономия, педагогика, эстетика, но не астрономия, математика, физика и биология. Для последних прикладная логика может отражать лишь научный процесс, но вообще не может быть продуктивно применена к их содержанию. Например, математические рукописи Маркса касаются в основном именно математического процесса, а не свойств отдельных математических абстракций под профессиональной математической точкой зрения. Сейчас известно, что для Маркса было очень непросто различить эти аспекты математической культуры, поскольку история математики не подтвердила многие гипотезы Маркса о математическом процессе. Но, вероятно, математические занятия позволяли ему иметь тренировку, чтобы и в политической экономии учиться лучше отличать формальное и реальное содержание понятий от его отражения у участников экономического процесса.
Что касается явного и навязчивого стремления сформировать исследование по образцу изложения «Науки Логики», то оно прямо вредно, ибо сигнализирует о крайнем доктринёрстве. В этом смысле мы можем положиться на авторитет Маркса и Канарского. Если мы вчитаемся в известное место, где Маркс упоминает «Науку Логики», то поймём, что он проводит там мысль о том, что просмотренная «Наука Логики»[3] серьёзно помогла ему сгруппировать обильный имеющийся материал, в котором среди всеобщей взаимной зависимости были прочерчены лишь узловые связи, образующие некие блоки-кластеры. Таким образом, Маркс заимствовал из «Науки Логики» даже не сам принцип группировки материала, а лишь способ выражения существенной связи крупных блоков материала, уже имевших внутри себя раздвоения единого. Канарский же был куда более безразличен к форме изложения, поскольку имел пред собой работы Злотиной и Босенко, которые вовсе не стремились к каким-то формальным образцам, а били оппонентов содержательностью мысли. То, что «Диалектика эстетического процесса» оказалась с формальной стороны способа изложения близка «Науке Логики» и «Капиталу», это всего лишь признак целостного и глубокого исследования, его здорового замысла и целостного исполнения. Но точно так же, как в картинах живописность не может быть сведена к формальному стремлению к сумме приёмов, в любой науке содержательность не может не опережать формальную оценку стиля изложения. И вообще, именно для нашего времени стоит особенно перенести акцент с осознания качеств результата Канарского на его понимание, содержательное воспроизведение и создание работ более высокого уровня. Только в этом случае мы сможем продолжить дело самого Канарского и продвинуть теоретический процесс в сторону утраты монополии украинской теоретической нации на способ мышления высшего уровня адекватности и эффективности.
Приложение
Схема гипотезы о развитии диалектической логики
Автор
Название работы
Теоретическая нация (исторически/сейчас)
Научная отрасль
Главная потребность
Категория логического начала
Предварительная подготовка
Иммануил Кант
Критика чистого разума
Германия
Наука о мышлении
(формально без отрасли)
Формальное объяснение возможности человеческой практики
(не применялась и не осознавалась)
Георг Вильгельм Фридрих Гегель
Наука логики
Германия
Наука о мышлении
Самопознание абсолютного духа (в иллюзии)
Чистое бытие
Связано изложенные прикладные логики - науки, построенные и изложенные по принципу монизма
Карл Маркс
Капитал
Германия/обе части
Бывшая политическая экономия, превращённая в практическую социологию
Наличие материального обеспечения человеческих функций
Товар
Лев Семёнович Выготский, Алексей Николаевич Леонтьев
Мышление и речь, Деятельность сознание и личность
СССР/?
Психология
Формирование психики - единства материальных и идеальных функций человека
Анатолий Станославович Канарский
Диалектика эстетического процесса
СССР/Украина
Эстетика
Формирование условий всестороннего развития человеческой деятельности
Безразличное
Отрасли знаний, близкие к формальному изложению материалистически-монистической теории
Эвальд Васильевич Ильенков
По сумме публикаций с осмыслением формирования психики у слепоглухонемых
СССР/Россия
Педагогика
Формирование специфически человеческих функций на основании биологической возможности их исполнения
Действие по человеческой форме предмета
Валерий Босенко
Всеобщая теория развития
СССР/Украина
Наука о мышлении (?)
? (не определяется без отрасли)
? (не определяется без отрасли)
Тодор Павлов
Теория отражения (?)
Болгария/Болгария
Наука о мышлении (?)
? (не определяется без отрасли)
? (не определяется без отрасли)
▼ Список может быть продолжен множеством работ, охватывающих в совпадении диалектики, логики и теории познания отдельные отрасли науки. Среди создателей таких работ можно выделить авторов из Франции, Италии, Польши, Бельгии, США и пр.
В оригинале стоит латинское opus magnum. ↩︎
Todor Pawlow, Die Widerspiegelungstheorie: Grundfragen der dialektisch-materialischen Erkenntnistheorie. Mit einem Nachwork von Manfred Buhr und Panajot Gindew, Berlin ↩︎
Это был знаменитый исторический экземпляр книги по которому Бакунин пробовал ввести в курс диалектической культуры Вейтлинга. Для обоих попытка закончилась неудачно. ↩︎