Освободить человека, освободив технологию
2015-12-06 Максим Загоруйко
То, что уровень развития производительных сил определяют характер производственных отношений, известно всем. Конечно же, далеко не в такой четкой формулировке, как у классиков, но, по сути, большинство людей в наше время с этим согласны, хотя и не осознают того, что, тем самым, мыслят материалистически. Прямо как месье Журден, который всю жизнь говорил прозой и даже не подозревал об этом.
Доказательством этого может служить повальная в наше время мода на передовые технологии и расчет на то, что именно они - надежда современного мира, наше будущее, ну и кто, как не IT-шники, спасут мир? Проект "Венера" Жака Фреско - отличнейший пример такого упования на новые технологии, да и Жак в этом не одинок: чем дальше, тем больше появляется различного рода социальных утопистов (почему утопистов, см. здесь), видящих выход из сложившегося социально-экономического положения во всем мире именно в развитии техники. К примеру, большой популярностью пользуются идеи Джереми Рифкина о "третьей промышленной революции" и экономике нулевых издержек, суть которых заключается в переходе на новый этап развития человечества, основой которого будут энергосберегающие технологии и всеобщий доступ к интернету. Но такой технологический оптимизм быстро улетучивается, если взглянуть на мир, особенно на те же передовые технологии и их место в жизни общества немного шире. Например. Финляндия - одна из самых благополучных стран мира, которая к ноябрю 2016 года планирует запустить программу безусловного дохода, по которой каждому гражданину ежемесячно будет выплачиваться 800 евро. Китай - самая населенная страна планеты, "мировая фабрика", сосредоточение огромного количества дешевой рабочей силы, самый крупный мировой экспортер промышленных товаров. Конго - страна, обладающая богатейшими залежами полезных ископаемых - нефть, алмазы, уран, кобальт, медь, золото, серебро и пр. Но при этом является одной из самых бедных стран в мире, где военные конфликты не стихают с 90-х годов прошлого века.
Что общего между этими такими разными странами?
Компания "Nokia".
В Конго сосредоточено 80% мировых залежей колтана, который используется в производстве электроники, в первую очередь - мобильных телефонов. Различные военизированные группировки, захватывая районы добычи этого ископаемого, жестоко эксплуатируют местное население, используя в том числе и детский труд в колтановых шахтах. «50 лет в Конго практически не стихает война, именуемая и «конголезской гражданской» и «второй африканской» и «мировой колтановой». Вначале драчка шла за алмазы, а в 90-х появились мобильные телефоны, и начался «колтановый бум». За последние десять лет здесь погибло от 6 до 10 миллионов человек (по разным данным). Продолжается «священная» война (так ее называют некоторые группировки-участников) за контроль над рудниками колтана, сосредоточенными в провинции Южное Киву. Отсюда же массово бежит население (кто может).[http://scepsis.net/library/id_2755.html]» Уже добытый колтан через запутанные дилерские цепочки вывозится из Африки и направляется в большинстве случаев в Китай, где и поступает непосредственно на производство. Как обстоят дела на последнем, хорошо показывает история самоубийств на заводах тайваньской компании "Foxconn". Эта компания является самым большим работодателем в сфере электроники в мире. Численность ее персонала превышает 1 миллион человек, большая часть которого сосредоточена именно в Китае. С 2010 по 2013 год 24 рабочих покончили жизнь самоубийством во время работы на фабрике, не выдержав напряжения . История девушки-рабочей Тянь Ю очень примечательна в этом плане: родители девушки из последних денег отправили дочь из деревни в город ради лучшей жизни. Но вместо лучшей жизни ее ждал 12-ти часовой рабочий день 6 дней в неделю за 140 евро в месяц (пятая часть стоимости нового на то время Iphone 5), которые ей и не заплатили. Не выдержав, она спрыгнула с 4-го этажа фабричного общежития, но в отличии от многих своих коллег, выжила. А ведь "Foxconn" - это не какая-то теневая конторка. Среди их клиентов числятся такие именитые компании как "Apple", "HP", "Google", «Dell» и, что нам особенно интересно, "Nokia". Уже из Китая готовые телефоны этой фирмы распространяются по всему мировому рынку, принося "Nokia" миллионные прибыли, позволяющие своим работникам выплачивать зарплаты, обеспечивающие нормальный (по крайне мере, в материальном аспекте) уровень жизни. Правда, в самой "Nokia" работает около 60 тыс. работников, тогда как в добыче колтана и в непосредственном производстве продукции заняты миллионы людей. И примеров таких связей можно привести огромное количество - детальное исследование деятельности одного только "Foxconn" и его клиентов может открыть много чего интересного, но суть не в примерах, которые всегда частные и крайне изменчивые. Суть в закономерностях, прокладывающих себе путь через эти частности.
А закономерность выходит такая, что рабский (или низкооплачиваемый) труд и передовые технологии вполне спокойно и очень даже эффективно представляют из себя звенья одной цепи. Но не наш век первый столкнулся с этой проблемой. "Сомнительно, чтобы все сделанные до сих пор механические (как и цифровые и прочие - прим. авт.) изобретения облегчили труд хотя бы одного человеческого существа" - сказал в свое время Дж.С.Милль. "Миллю следовало бы сказать: "хотя бы одного человеческого существа, не живущего чужим трудом", потому что машины, несомненно, сильно увеличили число знатных бездельников" - поправляет его Маркс. Машина, перенимающая на себя самую тяжелую работу, никоим образом не облегчает жизнь работающего человека. Парадоксально! Но удивляться этому может только нормальный человек, для капиталиста же все ясно как божий день: что человек, что машина - это будущие деньги, часть прибыли или, другими словами, необходимые элементы производства. И пока человек будет стоить дешевле, чем машина, как в Конго или Китае, то никого не будет заботить, что машина давно уже способна его заменить.
Но ведь в том то и заключается проблема, что капитализм на данном этапе своего развития с либо необходимостью порождает, либо вполне спокойно и органично принимает в свой кругооборот давно отжившие формы эксплуатации. В Конго мы видим пример докапиталистической некапиталистической капиталистичности, т.е. рабский труд, либо оплату труда ниже стоимости рабочей силы (разница компенсируется опять таки отжившими себя формами производства - натуральным хозяйством). Китай - пример классического капиталистического производства, имевшего место Европе XIX-XX-го века и прекрасно описанный многими современниками в таких работах, как «Положение рабочего класса в Англии» Ф. Энгельса и «Люди бездны» Д. Лондона. А безусловный доход в Финляндии может наглядно нам показать пример виртуализации общественно-экономических процессов, когда уже не прямая необходимость в обеспечении своей жизнедеятельности мотивирует индивидов продавать свою рабочую силу (это начинает обеспечивать государство), а потребность в соответствии выработанному сферой производства индивидов определенному образу жизни, который требует куда больших ресурсов для своей реализации. Ну или другой вариант - непосредственное производство потребности в работе, точнее капиталистический способ эксплуатации естественной потребности в деятельности. И самое главное здесь - зафиксировать тот факт, что все эти три, на первый взгляд взаимоисключающие друг друга, формы являются необходимыми моментами функционирования капитала как целого. И решение проблемы может быть выведено только из целостного ее понимания. В противном же случае мы будем обречены метаться между призрачной утопической надеждой на спасение человечества, т. е. выход его из под диктата логики капитала, технологическим прогрессом и между истерическим страхом порабощения этого же человечества машинами, не осознавая, что это уже давно и так произошло, только гораздо более тонким способом, чем рисуют это различного рода голливудские фантасты.
Способ и, следовательно, последствия применения технологий любой сложности определяются логикой развития общества, в котором эти технологии внедряются. Пока целью человеческой жизни является прибыль, то и любые технологии будут в этих условиях выступать в качестве инструмента получения последней, даже если ценой этого процесса станет существование человечества как такого. Все, что может сделать сейчас технология, это показать в ходе своего разития и выхода за пределы капиталистических отношений всю несостоятельность логики последнего на данном этапе общественного развития. Но только показать, проявиться в качестве симптома. Решением же общественных проблем машины могут стать лишь тогда, когда сами станут моментом нового устройства общества, в логике которого четко разделено, что кесарево, а что богово, т. е. что средство - машина, а что цель - человек.