К итогам выборов в Турции
2015-11-03 Дмитрий Королёв
Внеочередные парламентские выборы в Турции завершились убедительной победой Партии справедливости и развития (ПСР) президента Реджепа Эрдогана и премьер-министра Ахмета Давутоглу. При явке 86% она набрала половину голосов и, получив 316 депутатских кресел из 550-ти, сможет самостоятельно сформировать правительство. По сравнению с июньскими выборами политическая сила Эрдогана прибавила более 8 процентных пунктов электоральной поддержки и 58 мандатов.
А. Давутоглу, официально возглавляющий ПСР, назвал результаты выборов «победой народа и демократии», а де-факто лидер партии Р. Эрдоган, помолившись в мечети, заявил, что «1 ноября народ высказался в пользу стабильности».
Думается, турецкий президент верно сформулировал причину успеха его партии – после того, как менее полугода назад она потерпела некоторую неудачу, не получив от народа мандат, не делясь портфелями, управлять страной, секрет столь возросшей популярности кроется именно в стабильности, а точнее – в её отсутствии.
Несомненно, граждане Турции с ужасом наблюдают бойню на границах их страны и миллионные массы беженцев, скопившиеся и передвигающиеся по тропам Анатолии. И за последние месяцы, надо полагать, тревоги турок изрядно выросли.
Для того, чтоб вообще анализировать и понимать результаты волеизъявления в условиях нестабильности, нужно вникнуть в социальную психологию избирателя.
Любой обычный, нормальный человек, причём независимо от его классовой принадлежности, – исключая небольшой процент тех, кого сейчас принято называть «пассионариями», – более всего желает стабильности и оттого на выборах голосует, прежде всего, за неё.
Ясное дело, одновременно в душах большинства людей, кроме отъявленных ретроградов, присутствует и стремление к изменениям, необходимым для решения давно наболевших проблем и улучшения жизни, – что, однако, несёт риск ухода с «накатанной колеи». Обычно эти два момента борются в душе меж собой, иногда – мучительно и долго. «Лучшее – враг хорошего!» Такая себе сложная диалектика консерватизма и тяги к переменам, чаще всего разрешаемая в пользу стабильности. Потому как даже убогая и беспросветная стабильность выглядит предпочтительней в сравнении с решительными переменами, которые могут ведь привести непонятно к чему и закончиться неизвестно чем. А неизвестность того, что там, за горизонтом, что может произойти после «разрыва с устоями», страшит людей сильнее всего.
Народ способен радикализоваться и выступить за коренные изменения либо в том случае, если жить ему вправду становится невмоготу, либо тогда, когда ситуация объективно, помимо желания людей, полностью выходит из равновесия, доходя уже до полного хаоса, – так что крутые перемены кажутся необходимыми широким слоям общества для возвращения к желаемой стабильности. В общем, люди, наконец, всё же осознают, что «так дальше жить нельзя» и только после этого решаются шагнуть к переменам. По первому из указанных вариантов происходят революции, а по второму варианту широкие слои делают выбор в пользу «сильной руки», способной «навести порядок» (т.е. принести стабильность любой ценой). Сочетание обоих сценариев при том или ином раскладе классовых и политических сил обусловливает целый спектр политических режимов, могущих установиться в результате глубоких социально-экономических и политических кризисов («сильная рука» «левая» или «правая»?).
Особый случай: когда обществу навязывают идею, что жить стало невмоготу. Так произошло в СССР в конце 1980-х годов, так отчасти произошло и на Украине накануне евромайдана. И общество, «слетев с катушек», само ввергло себя в пучину нестабильности, развала и смертоубийства, из которого без основательной смены экономического и политического строя выйти вряд ли получится. В сегодняшней Украине такое состояние с высокой долей вероятности ведёт именно к диктатуре – но проблема состоит в том, что желающих выступить «сильной рукой» у нас хоть пруд пруди, однако реально сильных личностей среди них покамест не просматривается.
В Турции, разумеется, ситуация с украинским бардаком и разочарованием масс несравнима. Там, скорее, обыватель чувствует лишь угрозу его благополучию – причём угрозу, не вытекающую из социально-экономических процессов в его же стране, но идущую извне. В Турции ещё не кризис, не обострение противоречий, объективно вызывающее радикализацию политической жизни; там, вероятно, имеет место лишь ощущение возможности потрясений, которое как раз и заставляет избирателя голосовать за центристов и консерваторов, из чувства самосохранения отсекая радикалов от власти. Такое состояние «предкризиса» и внешней угрозы – просто-таки благодатная почва для любой правящей консервативной партии, объявляющей себя гарантом стабильности в противовес оппозиции, которую легко представить сборищем опасных и непредсказуемых смутьянов. А уж провластные-то политтехнологи ловко сыграют на обывательских страхах!
Тем более, что в Турции огромную массу народа составляют мелкие хозяйчики в сфере торговли, туризма и услуг, особо чувствительные к вопросам внутренней безопасности и общественного спокойствия. «Поднапрягла» публику и ситуация неопределённости с формированием правительства, сложившаяся после июньских выборов. И вот сомневавшиеся доселе люди, понасмотревшись на ужасы Сирии и памятуя про двухлетней давности беспорядки в Стамбуле, начинают думать: «Нет, пусть лучше будет нынешняя власть»! Выбор был сделан в пользу консервативной и умеренной силы, которой избирателем дан мандат самостоятельно сформировать сильный кабинет, призванный предотвратить сползание страны к кризису.
По всей видимости, в пользу ПСР сыграл и недавний взрыв на митинге левых сил в Анкаре, унесший больше сотни жизней. Показательно, что власть поначалу попыталась обвинить в этом злодеянии не только ИГИЛ, но и Рабочую партию Курдистана (РПК), хотя такое обвинение выглядело просто абсурдно! Но, видимо, раздувание «курдской угрозы» на фоне обострения партизанской войны в турецком Курдистане и ожесточённых боёв в курдских районах Сирии и Ирака было очень нужно и выгодно Эрдогану и ПСР. Так что, так или иначе, взрыв в Анкаре, да и в целом эскалация террора, были сугубо на руку действующей власти, что, конечно же, не даёт оснований прямо обвинять её в сопричастности к теракту в Анкаре.
Второе место на выборах заняла Народно-республиканская партия (НРП) – 25% голосов и 134 мандата – это даже на два больше, чем по итогам июньского голосования. Правда, при этом НРП на сей раз победила только в 6 регионах, тогда как на тех выборах она заняла первое место в 11-ти. НРП – старейшая политическая партия Турецкой республики, основанная ещё в далёком 1919 году самим Мустафой Кемалем Ататюрком. Придерживается она принципов кемализма, т.е., по существу, является партией левоцентристской, социал-демократической (член Социнтерна), отстаивающей светские ценности, но при этом и склонной к национализму. Занимая умеренные позиции, она все последние годы стабильно набирает примерно 25% голосов избирателей, и в силу её умеренности угроза потрясений на её поддержку негативно не повлияла – НРП в глазах обывателя угрозу стабильности не несёт.
Зато, в отличие от НРП, два других ключевых политических игрока, которые занимают более радикальные позиции, понесли серьёзные электоральные потери.
Партия националистического движения (ПНД) – название говорит само за себя – набрала 12% против 16,2% в июне. Это – профашистская партия, которая придерживается пантюркизма, но без клерикализма в духе ПСР; в своё время она поднялась на антикоммунизме, ныне ж выступает против евроинтеграции, жёстко борется против национального движения курдов (лидер ПСР добивался казни вождя РПК Абдуллы Оджалана), требует от правительства большей поддержки «Арабской весне». Её молодёжная организация называется «Серые волки» – да, это та самая организация, к которой принадлежал знаменитый террорист Мехмет Али Агджа, стрелявший в Папу Римского Иоанна Павла II. Утверждается, что ПНД и «Серые волки» оказывали поддержку генералу Дудаеву и чеченским боевикам.
Проиграла и единственная в Турции влиятельная левая сила – «прокурдская» Партия демократии народов (ПДН), едва преодолевшая чересчур высокий 10%-ный проходной барьер (10,6%). Правда, при этом она сохранила первое место в 11-ти регионах на курдском юго-востоке Турции, а поскольку в этой стране принята пропорциональная система с учётом результатов голосования по округам, то ПДН получила намного больше мест в парламенте, чем те же националисты из ПНД, – 59 против 41. Результаты ПДН говорят о том, что левые по-прежнему пользуются поддержкой курдов, а вот симпатии в среде этнических турок ещё более снизились.
В любом случае, партия недосчиталась миллиона голосов и 21 кресла. Лидер ПДН Салахаттин Демирташ, тем не менее, заявил, что считает само прохождение в парламент успехом, так как партия не смогла провести полноценную агитационную кампанию и на неё оказывался жёсткий прессинг.
Созданную в 2012 году ПДН считают турецким аналогом «СИРИЗЫ» и «Подемос» – в ней представлен тот же широкий левый диапазон от демократического социализма и экосоциализма до троцкизма и маоизма. Особенность этой партии: акцент на отставании прав национальных меньшинств, для которых, равно как для женщин и представителей секс-меньшинств, ПДН резервирует квоты в своих избирательных списках. Партия последовательно выступает за межнациональное согласие, однако в глазах турецкого национализма она является «прокурдской», тесно связанной с РПК, да вдобавок она ещё и выступает за нормализацию отношений с Арменией вплоть до признания геноцида армян, и всё это позволяет запустить против неё в обстановке нагнетаемой «угрозы террора» самый грубый «чёрный пиар».
К слову, как раз 30–31 октября в Стамбуле состоялась 17-я Международная встреча коммунистических и рабочих партий с участием делегаций 62 партий из 50 стран. Заявленная тема форума: «Задачи коммунистических и рабочих партий в целях укрепления борьбы рабочего класса против капиталистической эксплуатации, империалистических войн и фашизма, за равенство, за социализм». От Компартии Украины на мероприятии выступил П. Н. Симоненко.
Победив, ПСР намерена осуществить задуманную конституционную реформу, персонально под Р. Эрдогана превратив Турцию из парламентской республики в президентскую, что и означало б, очевидно, движение к режиму «сильной руки». Летом реформе помешало именно прохождение в парламент левых, не позволившее ПСР получить большинство. А. Давутоглу призвал оппозиционные партии также присоединиться к работе над новой конституцией. Ещё премьер пообещал активно работать в направлении разрешения курдского вопроса и борьбы с терроризмом.
Это и вызывает опасения, поскольку мирному и демократическому развитию Турции более всего мешают турецкий национализм, дополняемый «умеренным» исламизмом ПСР, нежелание предоставлять курдам широкую автономию, а также вмешательство в сирийский конфликт, подрывающее внешние условия стабильности.