Художник и время. И. Е. Репин (1844-1930)

2015-10-01 К. Дымов

В прошлом году по известным причинам «никак» прошло у нас на Украине празднование 170-летия со дня рождения (5 августа) Ильи Ефимовича Репина - уроженца города Чугуева Харьковской губернии, автора, можно сказать, культового полотна «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». Тем паче незамеченной останется и другая памятная дата - 85 лет со дня смерти художника - 29 сентября.

Вне всяких сомнений, Илья Репин - среди русских живописцев №1. Однако величие мастера искусства определяется не его чисто художественным мастерством (это обязательное, но не достаточное условие для того, чтобы подняться в когорту «бессмертных»), не умением смешивать и класть на холст краски, а способностью вскрыть и передать в ярких обобщённых художественных образах общественные противоречия своей эпохи. К сожалению, сегодняшнее изобразительное искусство, стремящееся в погоне за звонкой монетой от щедрых заказчиков и спонсоров либо к рафинированной «красивости», либо к «оригинальности» и «выпендрёжной» необычности, легко переходящей в «изысканное» уродство, совершенно перестало служить обществу, затрагивать его животрепещущие проблемы, «лечить» социум, направляя энергию народных масс на борьбу за его прогрессивное развитие.

Именно по этой причине модным, всячески раздутым критикой сегодняшним «звёздам», пускай и получающим за свои безыдейные и бездуховные «творения» миллионы на аукционах, никогда не стать великими, никогда не встать в один ряд с Леонардо, Рембрандтом, Делакруа, Репиным, чьё творчество стало «обнажённым нервом» их исторических эпох. И не потеряло актуальности сегодня - поскольку общие, фундаментальные противоречия движут развитие общества и 500, и 100 лет назад, и сегодня, поскольку осмысление их картин и сегодня заставляет человека задумываться о происходящем и делать достойный жизненный выбор.

Особняком здесь стоит русское искусство второй половины XIX века, давшее подлинно массовые (что, на мой взгляд, беспрецедентно во всей истории мировой живописи!) образцы гражданственности и народности, критического отношения к действительности, сознательного стремления влиять на общественный процесс.

Истоки творчества и идейное русло

В 1870 году впервые в мире в России было создано объединение художников, прямо поставившее своей целью общественно-эстетическое воспитание масс путём проведения передвижных выставок, доступных простому народу не только в столице, но и в провинции. Оно получило название «Товарищество передвижных художественных выставок» (ТПХВ) и, просуществовав до 1923 года, когда оно слилось с АХРР («Ассоциация художников революционной России»), провело 48 выставок. Посещали передвижные выставки и Украину: Киев, Харьков, Одессу.

Инициаторами создания ТПХВ считаются Г. Г. Мясоедов, И. Н. Крамской, Н. Н. Ге, В. Г. Перов и И. И. Шишкин. Главным организационным лидером и идейным вдохновителем ТПХВ выступил Иван Николаевич Крамской (1837-87) - не только прекрасный художник (в особенности портретист), но и видный теоретик искусства, всю жизнь страстно боровшийся за передовое реалистическое искусство. Примыкал к Товариществу и крупнейший русский художественный критик В. В. Стасов, также ставший идеологом движения. ТПХВ поддержали лучшие люди страны, в частности М. Е. Салтыков-Щедрин, посвятивший первой передвижной выставке свою статью.

В 1872 году Крамской представил одну из лучших своих картин: «Христос в пустыне». Написанная на библейский сюжет, она ставила перед зрителем всегда актуальную мучительную проблему выбора: бороться за справедливость, за высшие идеалы, пожертвовав собой, или жить «как все», благоразумно успокоившись на личном благополучии и «никуда не высовываясь»? И. Н. Крамской был первым (если не считать сельского иконописца И. Бунакова) учителем Репина, когда тот готовился к поступлению в Петербургскую Академию художеств, посещая в 1863-64 годах рисовальную школу Общества поощрения художеств.

Время учёбы Ильи Ефимовича пришлось на десятилетие после крестьянской реформы 1861 года, он формировался как человек и художник в обстановке острой общественно-политической борьбы, вызванной неразрешённостью крестьянского вопроса в России, и полемики в обществе о путях дальнейшего развития страны. Репин и другие передвижники основывали своё искусство на социальных идеях и эстетике революционных демократов: В. Г. Белинского, Н. А. Добролюбова, Н. Г. Чернышевского, утверждавших, что искусство должно выносить «приговор жизни».

Как раз 1860-е годы - это был самый «пик» «острокритической» живописи в России, представленной, в частности, Василием Григорьевичем Перовым (1834-82) с его «Тройкой», «Проводами покойника», «Последним кабаком у заставы» и другими картинами, зло бичевавшими язвы тогдашнего общества. «Я человек 60-х годов...», - так сам про себя впоследствии говорил Илья Ефимович.

Увлечение критическим реализмом не помешало нашему герою получить и основательное академическое образование - Академию он окончил в 1871 году, заслужив за дипломную работу «Воскрешение дочери Иаира» Большую золотую медаль. Этот знак отличия давал право на получение стипендии для стажировки в Европе, и Репин им воспользовался, прожив за границей, большей частью в Париже, с 1873 по 1876 год. В то время главной парижской модой становится импрессионизм - искусство светлое и красивое, но весьма далёкое от социальной проблематики.

Очевидно, импрессионизм стал своего рода «защитной» художественной реакцией на потрясения, пережитые недавно Францией, - унизительное поражение в войне с Пруссией и разгром Парижской коммуны. Репин отнёсся к этому течению двойственно: его восхитили свет и колорит импрессионистов, и он перенимал их приёмы работы на пленэре, но их произведения он счёл «социально легковесными».

От «Бурлаков» до «революционной трилогии»

К тому моменту сам молодой художник уже был знаменит: европейскую славу ему принесли «Бурлаки на Волге», впервые показанные на международной выставке в Вене в 1873 году и вызвавшие там фурор. «Судья теперь мужик, а потому надо воспроизводить его интересы...», - написал Репин в одном из писем в 1872 году, в пору работы над полотном. Народную жизнь он изобразил с исключительной полнотой и глубиной, показав не только угнетение и каторжные муки труда этих нищих, оборванных и измождённых изгоев, но и их глубинную духовную красоту, готовность, разжавшись пружиной, восстать против несправедливых порядков.

Как признавал И. Е. Репин, «окружающая жизнь меня слишком волнует, не даёт покоя, сама просится на холст; действительность слишком возмутительна, чтобы со спокойной совестью вышивать узоры». Настоящей панорамой общественной жизни России, всеохватывающей галереей социальных типов стал его шедевр «Крестный ход в Курской губернии» (1880-83). В этой работе И. Е. Репин проявил дар чувствовать и отображать жизнь людской массы, передавая при этом индивидуальность каждого запечатлённого на холсте лица, давая исчерпывающую социально-психологическую характеристику каждому изображённому человеку.

Картину эту, как обычно, купил Павел Третьяков, заметив, однако, что на ней «нет ни одного приятного лица». Меценату возразил сам автор: «Для меня истина превыше всего на свете. Посмотрите на любую толпу и скажите: много ли в ней "приятных" лиц? ...Художник изображает на картине только те лица, которые "просятся" на холст. Это очень тонкая вещь, и её невозможно объяснить никакой теорией. Но если живописец решит пренебречь истиной ради красоты, он неизбежно погубит своё творение» [Серия «50 художников. Шедевры русской живописи». Выпуск 4: Репин. - Издательство «Де Агостини», 2010. - с. 11].

При всей безобразности лиц всех без исключения участников религиозной процессии Репин по-разному трактует представителей провинциального «высшего общества» и простой народ. В первых - самодовольных, напыщенных, лицемерно богобоязненных - в самом деле, нет ничего человечного. Во втором же при более внимательном рассмотрении обнаруживается какая-та «искра», что-то такое, что всё же вызывает симпатии зрителя. Например, уродливый мальчик-горбун на переднем плане: он рвётся к иконе, истово веря в чудесное исцеление, но его отгоняет палкой охранник. И становится понятно, что в этом несчастном, убогом человечке живёт нежная и ранимая душа, жаждущая, несмотря ни на что, «человеческого счастья».

Репин - реалист и гуманист: он видит и изображает народ таким, каков он есть, во всей его противоречивости, видит и глубинное нравственное превосходство народной массы над т.н. «элитой», и её, массы, заблуждения. Он сумел передать глубоко искреннюю, но слепую надежду обездоленного народа добиться-таки своей правды в этом несправедливом мире. Данное произведение, по-моему, особенно актуально сегодня: народ, десятки раз обманутый его поводырями, угнетённый и задавленный олигархией и чиновничеством, верит всё-таки в справедливость, в улучшение своей жизни, но вследствие своей слепоты снова и снова обманывается и втягивает себя в бесконечные «цветные революции». Однако глубинное стремление к справедливости, дремлющая в народе колоссальная энергия не могут рано или поздно не найти своего выхода и привести к реальному изменению общества!

Собирательный образ борца-революционера Репин создал в своей знаменитой трилогии: «Арест пропагандиста», «Отказ от исповеди» и «Не ждали». Причём эти работы - не просто героизация борцов с самодержавием (а все они были написаны уже после убийства царя Александра II, так что Репин открыто противопоставил себя «официальному обществу»). Нет, они гораздо сложнее: в них присутствуют тончайшие социальные и психологические моменты, раскрывающие народническое движение во всей его сложности, многогранности, неоднозначности.

Так, в «Аресте пропагандиста» художник композиционными средствами показывает одиночество героя, его оторванность от той самой крестьянской массы, за волю которой он борется. И в «Отказе от исповеди» несломленный «бунтовщик» тоже заканчивает жизнь в одиночестве, наедине с жуткой камерой смертников.

Наконец, лучшая из картин этого цикла - «Не ждали» (1884). Здесь мы видим широкую гамму чувств, эмоций, испытываемых к вернувшемуся из тюрьмы революционеру. Не знавшая отца младшая дочь глядит на него с опаской, тогда как лицо старшего сына буквально светится от восторга - ясно, что он готов пойти по стопам отца. Однако самой поразительной является реакция домработниц на заднем плане: казалось бы, за таких, как они, и положил свою жизнь на алтарь борьбы герой картины, но как раз они-то глядят на него со страхом и недоумением! Да уж, далеки оказались народники, равно как и до них декабристы, от трудового народа, несмотря на все их отчаянные попытки «хождения в народ»!

К трилогии примыкает четвёртая, малоизвестная картина: «Сходка» (1883). И на ней революционеры изображены уже без однозначной симпатии. На написанной в эскизной манере картине - 13 персонажей (аллюзия с Тайной вечерей?!), и свет лампы выхватывает из мрака кое у кого просто-таки «фанатические» лица!..

Крушение Империи

Подлинно великий художник (в широком смысле - относя сюда и мастеров слова), способный ухватить социальные антагонизмы, способен на этой основе предвидеть, предугадать, предчувствовать кризис и крах существующей Системы - причём независимо от своих политических симпатий, независимо от того, ждёт ли он грядущую «бурю» с восторгом (как горьковский Буревестник) или с ужасом. Таким даром сполна обладал и И. Е. Репин: его творчество - такое же «зеркало русской революции», как и творчество Л. Н. Толстого (чьи потреты Репин писал).

Отношения Репина с царским правительством были двойственными. С одной стороны, он писал парадные портреты, в т.ч. и царя Николая II. С другой стороны, известны его крайне нелицеприятные высказывания о политике властей, об этом «сборище глупцов, готовых привести Россию на край пропасти». Про Николая II он говорил: «высокодержимордие» и мечтал, «что эта мерзость рухнет». Отчётливо сатиричны этюды к парадному полотну «Заседание Государственного Совета» (1901-03), наглядно изображающие ограниченность этих самых «глупцов».

Явно антисамодержавное содержание несёт «Иван Грозный и его сын Иван» (1885) - эту картину Александр III даже велел запретить, но потом запрет был снят.

Вообще же, после расцвета репинского творчества в 1870-е - начале 1890-х годов в 1890-е оно вступает в полосу кризиса. И в целом движение передвижников в это же время теряет былую социально-художественную мощь. Передвижничество по своему духу и по своей социальной базе являлось течением «разночинным», а в тот период на смену разночинному этапу в революционном движении России уже приходит тот этап, который в советской историографии называли пролетарским. Лишь некоторые «младшие» передвижники встали на его сторону, тогда как вообще в ТПХВ усилились - особенно после революции 1905-07 годов - идеи либерализма. Впрочем, из ТПХВ Репин вышел ещё в 1887 году, а в 1907-м он покинул Академию.

Первой русской революции Репин посвятил несколько не самых лучших своих работ («Красные похороны», «Разгон демонстрации» и др.). После 1917 года создал римейк «Бурлаков» - «Быдло империализма». Но Октябрь он так и не принял...

Последние годы

Эволюцию позднего Репина наглядней будет рассмотреть, если сопоставить её с творческой и идейно-политической эволюцией близкого друга молодости Ильи Ефимовича - Виктора Михайловича Васнецова (1848-1926) (они даже жили вместе в Париже, и на парижской картине «Садко в подводном царстве» Репин запечатлел своего приятеля в образе былинного новгородского купца).

В. М. Васнецов тоже начинал с «острокритического» бытового жанра - самой известной из его ранних работ является «С квартиры на квартиру» (1876) - «острая зарисовка» из жизни петербургской бедноты. Но около 1880 года Васнецов сменил своё амплуа: перестал заниматься бытописанием, полностью перейдя к работе в историческом и «сказочном» жанрах. По всей видимости, являясь выдающимся художником и глубоким мыслителем, он тоже задолго предчувствовал неизбежность гибели «старого мира», однако, будучи сыном сельского священника и человеком консервативного склада, Виктор Михайлович этого категорически не желал.

Своего рода способом ухода от неприятной реальности, от гнетущего страха перед замаячившей вдалеке революцией стал для мастера уход в мир древнерусской истории и народной сказки. Собственно, ничего плохого в этом нет: в конце концов, благодаря этому В. Васнецов состоялся как самобытный художник, произведения которого мы знаем и любим с детства. Кстати, несколько лет назад в России через Интернет был проведён опрос: «Какую картину вы назвали бы символом отечественного искусства?» Первое место заняли «Три богатыря» Васнецова (на втором месте - «Утро в сосновом лесу» И. И. Шишкина).

Да и тема славного прошлого Руси - очень даже достойная тема, а уж русская сказка - это вообще кладезь народной мудрости! Но, в любом случае, творчество В. Васнецова, художественная ценность которого несомненна, в своей социальной сущности выступило консервативным антиподом критическому реализму.

Позднее Васнецов настолько «поправел», что то ли сблизился, то ли вступил в «Союз русского народа», более известный как «черносотенцы». Советскую власть он ненавидел, именуя «нерусью» (именно с маленькой буквы). Его поздние картины из цикла «Поэмы семи сказок» - «Спящая царевна» и «Кащей Бессмертный» - недвусмысленно намекают на «советскую страшную сказку».

Разумеется, никто его не репрессировал. Во многих случаях Советская власть умела воздавать должное заслугам и достижениям деятелей науки и культуры, не вставших на её сторону. А ирония истории заключается в том, что спроектированная Васнецовым (то ли ещё до революции, то ли уже в 1918 году - историки об этом не приходят к единому мнению) стилизованная под древнерусский шлем-шишак шапка-«будёновка» (или «богатырка») стала узнаваемым символом Красной Армии!

Репин, оказавшийся за границей по воле послереволюционных пертурбаций (он жил в имении «Пенаты» в посёлке Куоккала, отошедшем к Финляндии, - ныне пгт Репино Ленинградской области), не был столь категоричен, однако он осудил «красный террор» и оставил без внимания все приглашения (личное письмо от К. Е. Ворошилова 1926 года) вернуться на родину. Забавно, что престарелый мастер отверг и новую орфографию - видимо, старость таки делает человека ретроградом.

Но при этом И. Е. Репин поддерживал отношения с друзьями и учениками, жившими в СССР (И. И. Бродский, К. И. Чуковский), и дарил в советские музеи свои картины. В Стране Советов его считали «своим» и в 1924-25 годах с размахом провели выставки, посвящённые 80-летию корифея отечественной живописи.

Здесь не суть важно, за кого - «за белых аль за красных» - стоял Репин. Он, как «стихийно-художественный» диалектик, вскрыл противоречия своей эпохи, но не сумел в своих же «бурлаках» и участниках «крестного хода» увидеть и понять исторические корни революционных крайностей и жестокостей. Не смог он понять, что распрямилась та самая «пружина», заключённая в веками угнетённом народе!

К превеликому сожалению, современное изобразительное искусство пусто: вряд ли кто-то через сотню лет будет по нему, как по Репину, изучать противоречия нашей эпохи. Такое искусство, как и тогда, у передвижников, ставящее своей целью общественно-эстетическое просвещение народных масс, искусство, призванное будить в людях мысль и совесть, необходимо сегодня создавать заново - возможно, на основе таких молодёжных боевых форм творчества, как, скажем, граффити.