Размышления по поводу и по существу. Часть 1
2008-12-15 В. A. Босенко (Валерий Босенко)
Поводом является девяностолетний юбилей книги В.И.Ленина "Материализм и эмпириокритицизм".
По существу же - идеи действительного содержания этой необыкновенной книги, которые так и просятся в современность.
Но можно ли сегодня рассчитывать на эффективность идей почти вековой давности?Посмотрите в окно, на дворе начало нового века. Что делается вокруг! А что, собственно, делается такое у нас на дворе и задворках, что бы сильно отличалось от тех лет, когда писалась эта книга? Если попытаться выразить все происходящее одним словом, то самым подходящим будет слово "кризис" (во всех областях материального и духовного производства). То есть все то же, примерно, что и в начале века, в период после поражения революции 1905 года.[1]
А нужно ли было Ленину в такое время и в такой обстановке срочно писать упомянутую работу, выяснять теоретические вопросы, сидеть месяцами в Лондонской библиотеке, перечитывать сотни научных трудов, знакомиться с последними достижениями науки вообще и естествознания, физики - в частности, браться за вопросы теории познания? И это в самый разгар кризиса и всеобщей реакции в общественной жизни страны.
А может быть, именно в такие времена как раз и нужно это делать?! Возможно, в подобные кризисные периоды обнажается нечто такое, что в период "спокойного солнца" не обнаруживает себя, не раскрывает свою сущность (но очень важное для понимания развития и познания).
Может быть, скажете, и диалектика лучше раскрывается в такие периоды? А почему бы и нет? При всем при том, что Ленин советовал продолжать развивать дело Гегеля, Маркса - диалектику - на образцах революции, национально-освободительной борьбы колоний и т.д., такие явления, как кризис, падения, зигзаги обойти невозможно, и диалектика тоже не обходит такие объективные процессы. Не могут обойти и те, кто вознамерился принять участие в развитии теории диалектики. Даже в период контрреволюции и реакции, как пишет Ленин, развитие-то продолжается и раскрывает себя еще с какой-то стороны.
Еще одно распространенное возражение: Не слишком ли много внимания уделено в книге естествознанию? И тем более, актуально ли это для нас сегодня?
Но суть дела как раз в том и состоит, что бурное развитие естествознания, его авангарда в те времена - физической науки, с ее революционными открытиями, как ни странно, дало толчок к появлению кризисов (подумать только: революционные открытия - и вдруг кризис. Невероятно!) и, соответственно, толчок к изучению в самом зародыше такого нового явления в науке, а также возможность перспективы его рецидивного появления снова. То, что произошло в одной из отраслей науки, вскоре может стать уделом всей и всякой науки. (Так оно и вышло.)
Ленинский анализ зарождения и первых шагов такого феномена, а также рекомендации по предотвращению повторений такой болезни имели большое значение и результативность на протяжении XX века, вплоть до наших дней. Все дело теперь упирается в то, как сумеют этим достоянием, орудием воспользоваться те, кто должен применять предлагаемые в книге методы в действии.
Итак, что касается сомнений, нужно ли обращаться за советами по современным вопросам к работе почти вековой давности, чем может быть полезным сегодня писаное так давно, - не истек ли срок годности заложенных в книге идей, не исчез ли заряд их действенности, не истощились ли источники энергии? Стоит ли реанимировать проблемы и идеи тех времен и способы их решения или считать, что "поезд ушел", и поставить на этом точку, отложив книгу на почетное место истории? Ответ, по нашему мнению, может быть такой: реанимировать не нужно, но потому, что они, идеи, живы и сейчас. Более того, они еще живее, чем были тогда, когда только нарождались. А сейчас они доразвились до зрелости, находятся в силе, могут действовать, вернее, не могут не действовать в качестве метода, орудия познания и преобразования, орудия, которое буквально "стреляет " прямой наводкой в забившихся, зарывшихся с перепугу в убежища и отсиживающихся до лучших времен. Остановка опять-таки за тем, чтобы было кому осуществить введение их в дело (во спасение науки). Прежде чем прозвучит команда "Заряжай!" и "Огонь!", следует убедиться, владеют ли "стрелки" этим оружием в совершенстве, умеют ли прицельно "стрелять", не ударят ли по своим?
Как бы мы выглядели, если бы вдруг решились отчитаться за почти вековой отрезок времени перед учителем, как распорядились его рекомендациями по сохранению науки и научного потенциала страны, куда пришли, каким сделали и как обеспечили продолжение его идей и их защиту?
Нам бы при этом заняться самокритикой, разобраться со своими делами-делишками, особенно последнего десятилетия, понять, что не так делали, на что ума не хватило, что напортили усердием не по разуму, почему зашатались, отклонились, скатились, хотя имели четкие научные определения, рекомендации и советы на этот счет, полученные из первых рук, от учителей самого высокого класса, и прежде всего - непосредственно от автора упомянутой книги, которую справедливо и с гордостью называли настольной книгой каждого сознательного материалиста. И в самом деле гордились, держали на почетном месте, но не сумели толково учиться по ней, не хватило "тямы".
Соответственно, интересующее нас положение в науке оказалось и в наши дни примерно в таком же состоянии, как оно характеризуется в концовке пятой главы упомянутого произведения Ленина, где автор в максимально сжатом виде указывает на суть кризиса и пути выхода из него. Для чего рекомендует овладеть диалектикой, умелое применение которой гарантирует верное понимание подлинного материализма, но чего естествоиспытатели и философы тех лет так и не смогли сделать и скатились "к реакционной философии, не сумев прямо и сразу подняться от метафизического материализма к диалектическому материализму" (Ленин В.И., Полн. собр. соч., т. 18, с.332). Хотя несомненно, что естественной науке никуда не деться от перехода с позиции натуралистического материализма (т.н. реализма) к сознательному философскому материализму. "Она идет к единственно верному методу и единственно верной философии естествознания не прямо, а зигзагами, не сознательно, а стихийно, не видя ясно своей "конечной цели", а приближаясь к ней ощупью, шатаясь, иногда даже задом" (Там же, с.332). (Ах, это "задом", - как часто мы оказываемся именно в таком неприглядном положении на пути к истине и пониманию. Оно постепенно стало излюбленным.)
"Современная физика лежит в родах. - Продолжает свою мысль Ленин. - Она рожает диалектический материализм. Роды болезненные. Кроме живого и жизнеспособного существа, они дают неизбежно некоторые мертвые продукты, кое-какие отбросы, подлежащие отправке в помещение для нечистот. К числу этих отбросов относится весь физический идеализм, вся эмпириокритическая философия вместе с эмпириосимволизмом, эмпириомонизмом и пр. и т.п." (Там же).
Нужно прямо сказать, что чего-чего, а подобных нечистот накопилось немало. И что-то не очень видать тех, кто готов заняться расчисткой авгиевых конюшен или поставить заслоны на пути прибывающего мутного потока. Физика, как и следовало ожидать, так и не родила диалектику и, соответственно, диалектический материализм. После длительного периода нахождения "на сохранении" получился выкидыш (возможно, "акушеры" не справились). Зато нечистот все больше, навалом. За ними порой материализма не видно вовсе. Зато несколько иные портреты, модных ныне антиматериалистов, красуются на "досках почета": попперы, хайдеггеры, феерабенды и т.п. философские "фотомодели" нашего времени демонстрируются во всей красе.
Строго говоря, физике не следовало стремиться рожать диалектику, не ее это дело, оно вообще не осуществимо с помощью созерцания диалектикообразных процессов и частных конкретно-научных отраслевых понятий. Тем более, что диалектика уже есть в готовом виде, выраженная в предельно всеобщей философской форме, сформированная и оформленная как логика и теория познания. Бери и применяй на здоровье в своей конкретно-научной области, а не создавай каждый "самотужки" свою домотканую самодельную теорию диалектики (математическую теорию не создают ведь). Да и материализм в этом случае получится тоже доморощенный, натуралистический, типа наивного реализма (о чем будет подробнее ниже).
И нечего пытаться рожать заново то, что человечество уже имеет, выстрадало веками нелегкой практики, пройдя ряд исторических этапов развития, ступеней, форм, что выступает, по словам Ленина, как "итог, вывод, резюме всей истории науки, философии, техники, производства и всех общественных отношений". Нужно только научиться учиться, овладевать и толково применять это орудие, оружие (и сверхоружие) как метод для познания и преобразования мира.
Но тут-то и подстерегают трудности, и в том числе непонимание того, что дело здесь не просто в том, чтобы удерживать в голове тексты диалектических положений, вычитанных из книг, содержать их в загашниках (запасниках) памяти до востребования и затем подбирать и подгонять под них факты и картины из окружающей природы.
Нетрудно заметить, что дело также и не в собственно физике, и кризис не от физических открытий. Ленин с самого начала предупреждал: "Само собой разумеется, что разбирая вопрос о связи одной школы новейших физиков с возрождением философского идеализма, мы далеки от мысли касаться специальных учений физики. Нас интересуют исключительно гносеологические выводы из некоторых определенных положений и общеизвестных открытий. Эти гносеологические выводы до такой степени напрашиваются сами собой, что их затрагивают уже многие физики. Мало того, среди физиков имеются уже различные направления, складываются определенные школы на этой (гносеологической - В.Б.) почве. Наша задача поэтому ограничивается тем, чтобы отчетливо представить, в чем суть расхождения этих направлений и в каком отношении стоят они к основным линиям философии" (Ленин В.И., Полн. собр. соч., т. 18, с. 266).
Направлений единственно возможных, известных со времен античности и до наших дней - два: непримиримые и взаимоисключающие друг друга линии (= партии, ибо гносеология - партийная наука) - материализма и идеализма.
Когда ученые в своих выводах соскальзывают на позиции второй линии из-за неумения правильно объяснить в этом плане (гносеологическом) новейшие, отраслевые специальные открытия, то это и есть самый настоящий кризис. В результате вместо научных, объективно истинных физических открытий форм бытия с их строением получаем физический идеализм - мировоззрение определенного направления - антинаучного.
Характерной особенностью конкретных наук начала XX века как раз и является то, что их представители не могут не доводить познание до гносеологических выводов, до указания на отношение сознания и бытия.[2] И это в любой отрасли знания. Важно, какими из двух направлений у них они будут.
В ленинской книге показан этот вынужденный переход в развитии науки на такую новую ступень, на новое высшее основание. И особенно ценно то, что в ней не просто констатируется факт такой новизны, а учит она, как теперь нужно строить научное познание в связи с вышеупомянутой неотвратимой объективной необходимостью, каких можно ожидать последствий и как предотвращать нежелательные из них. Нужно, как советует Ленин, прежде чем браться за решение частных вопросов, решать общие, чтобы потом не спотыкаться о них.
Интересным в связи с этим является предупреждение Ленина, что "ни единому из этих профессоров, способных давать самые ценные работы в специальных областях химии, истории, физики, нельзя верить ни в едином слове, раз речь заходит о философии. Почему? По той же причине, по которой ни единому профессору политической экономии, способному давать самые ценные работы в области фактических, специальных исследований, нельзя верить ни в одном слове, раз речь заходит об общей теории политической экономии. Ибо эта последняя - такая же партийная наука в современном обществе, как и гносеология. В общем и целом профессора-экономисты не что иное, как ученые приказчики теологов.
Задача марксистов, - продолжает Ленин, - и тут и там суметь усвоить себе и переработать те завоевания, которые делаются этими "приказчиками"... - и уметь отсечь их реакционную тенденцию, уметь вести свою линию и бороться со всей линией враждебных нам сил и классов. Вот этого-то и не сумели наши махисты, рабски следующие за реакционной профессорской философией" (Ленин В.И., Полн. собр. соч., т. 18, с.363-364).
И не только откровенные махисты, но и, к сожалению, вчерашние правоверные марксисты - экс-материалисты, рабски следующие уже не только за реакционной философией, а и за откровенной социальной реакцией - контрреволюцией. И не только не ведут свою линию - материалистическую, но борются против этой вчерашней своей линии, встав на позиции линии враждебных сил и классов.
Обратите внимание, что в ленинской работе утверждение о том, что нельзя верить ни единому слову представителей конкретных наук в связи с тем, что они не справляются с гносеологическими вопросами и выводами, относится не только к представителям естествознания (физикам, химикам и т.д.), а и к представителям обществознания (историкам, экономистам и т.п.).
То, что сказано непосредственно в адрес экономистов, очень актуально для наших дней. Гораздо актуальней, чем о физике и физиках. В самую точку через 90 лет, поразительное, меткое точечное (адресное) попадание.
Современные экономические ребята грешат в этом вопросе напропалую. Фактически сейчас у нас по существу нет политэкономов, никто не занимается общими, стратегическими вопросами. То, чем они занимаются, это не политэкономия, а "бухучет", "аудит", "дебит-кредит". Их выдают торчащие наружу бухгалтерские нарукавники. Они суетятся, с легкостью невероятной раздают направо и налево (точнее, только "направо"; слева их всерьез не принимают и правильно делают), прогнозы и обещания, "точно" указывают на день пришествия благоденствия: "пятьсот дней", "сто дней", "сорок дней", "девять дней".[3]
Но как и предупреждал Ленин, ни одному их слову верить нельзя, "не секут" (говоря современным языком) они в стратегических вопросах развития вообще и, соответственно, развития общества - в особенности. Самодельщики они, дешевые разносчики доморощенных теорий. Каждый предлагает свою домотканую концепцию, доктрину экономическую (фрагменты, выжимки из своей диссертации) и стремится воплотить свои изыски (которые убедили самого автора по типу: "такова моя точка зрения, и я ее разделяю") на практике, скорее апробировать на живых людях. Ведь писал в автореферате диссертации, в чем состоит "новизна" и "практическая ценность предлагаемой работы". И наконец дорвался до рулевого управления "кораблем". Каждый любитель-недоучка стал носиться по стране, предлагая свои услуги.
Но так они и остались ни с чем и теми же риторами-аудиторами. Как в известном анекдоте, где ребенок спрашивает отца: "А кто такой Маркс?" Тот отвечает: "Экономист". Дитя опять: "Это как наша тетя Соня?" - "Нет, что ты, тетя Соня старший экономист!" Этих "старших экономистов" - гайдаров, явлинских, шаталовых, поповых, шмелевых и т.п. (конца которым не видать) - хоть пруд пруди. Политэкономистов - нет.
Можно несколько утешить этих доморощенных "стратегов" от экономики. Дело не ладится у вас не только потому, что ума не хватает, это само собой, но есть и объективные причины, не зависящие от ваших личных способностей. Будь у вас, дорогие (даже слишком дорогие) целители экономики, пядей во лбу даже побольше, чем ныне там в наличии, и то у вас ничего не вышло бы. Все это, весь механизм самозарождения и самодвижения капиталистического кризиса, меньше всего зависит от экономических умельцев, дергающих за рычаги управления конкретной экономики. Ни от отдельных старателей, ни даже от бригады, слаженной артели ("команды", как ныне модно гутарить) подельщиков. Это объективный стихийный процесс, и он для вас каждый раз будет так же неожиданен, как это соответствует его сущности (стихия - это его способ существования), как это произошло в ночь 17-го августа 1998 года с финансовым кризисом. Так что спите спокойно, дорогие товарищи, кризис если будет, то он вас разбудит, достанет и поднимет с постели, когда надо ему. На то и стихия рыночная, непланового производства (так вами превозносимого).Так что лучше всего в своих диссертациях следует писать уверенным тоном, что кризис точно будет, наверняка (и никогда не ошибетесь), а дальше оставьте чистое место для указания даты, когда это произойдет. Поставите на второй день после того, как он нагрянет без стука.
А эти новоявленные экономические кудрявые парни и девы мэнээсовской пробы - не просто слабаки, которые не смыслят в теории, они исторически ограниченные люди, порождения нового безнадежного, слабого экономично-анемичного общества, выше которого им не прыгнуть.
А чего вы от них хотите? Кроме мелкобуржуазных анархо-синдикалистских теориек, которые они тачают по зарубежной капиталистической колодке и меняют, как прокладки на поршнях своего автомобиля, с них нечего взять. Одни кустари-самодельщики, опираясь на рекомендации брошюр из серии "шейте сами", вяжут экономические концепции на разные вкусы. Другие, наоборот, не вяжут, третьи - теоретики-одиночки - штампуют теории-однодневки. Каждый гонит свой теоретический "самогон" по своим рецептам. И каждый уверяет, что именно у него настоящий первак. Смотрите, аж горит (синим пламенем)! Другой конкурент выкрикивает, что в отличие от первого, его изделие не из "буряка", а из "чистого сахара", и тоже горит, но уже желтым пламенем. У третьего, навались! "медовуха" - горит желто-синим огнем и т.д., но у всех - сивуха.
Вот наши патентованные экономисты и есть не более, чем "старшие экономисты" а ля "тетя Соня и кореша". И независимо от того, есть ли у них нарукавники, и какие места своей одежды они протирают в своих конторах и исследовательских "лабах", ни одному их слову верить нельзя.[4]
И до тех пор пока наивные люди на радостях, что их величают "электоратом", продолжают по совершенно непонятным причинам все-таки верить им, кризису обеспечена долгая и вольготная жизнь.
Ни о чем так много не говорят в наши дни, как о развале, о кризисе. И всех, конечно, интересуют причины такого явления, которое как гром с ясного (казалось) неба поразил великую страну. Да так, что вместо ясного неба получили "Над всей Испанией безоблачное небо" (Помните? Испанский вариант мятежного переворота), но уже на советском пространстве.
Причина кризиса, конечно, не одна. Их много. И это должно быть предметом тщательного исследования и выводов (не только гносеологических). Мы же коснемся (только коснемся и только одной из областей, имеющих отношение к вопросу кризиса) проблемы теоретического мышления, его места и роли в этом явлении.
Итак, на определенном этапе восходящего развития научного познания, в недрах конкретных наук о конкретных формах движения материи начинают возникать такие проблемы, решение которых находится вне компетенции этих наук. Здесь рождаются, самозарождаются постоянно, вопросы, ответы на которые само естествознание дать не может. Конкретная наука о той или иной форме движения материи (физика, химия, биология, социология и др.) в состоянии только ставить их и даже непременно ставит (вынуждена), не может не делать этого. Но для решения их опять-таки вынуждена обращаться к другой форме общественного сознания - философии и ее понятиям предельно всеобщего уровня: о движении вообще, всеобщем развитии, противоречии, мышлении, познании, истине. Более того, совершенно бесполезно даже пытаться обойти или решать их каким-то иным, не философским способом. Другими словами, говоря уже философским языком, в естествознании (как и во всех других т.н. положительных науках) обнаруживаются противоречия, которые сама конкретная наука не в состоянии освоить и разрешить, ибо не в силах вознести, возвысить их до уровня и масштаба всеобщего понятия (категории) противоречия со всеми вытекающими из этого требованиями и следствиями диалектико-логико-теоретико-познавательного характера, в том числе и до высшего гносеологического противоречия - отношения бытия и сознания. Противоречие этого, предельно всеобщего масштаба - компетенция философии. Это ее основной вопрос - гносеологический, от правильного решения которого зависит судьба науки.
Другими словами, речь идет о том, что материя в своем саморазвитии достигает такого уровня, когда начинает отделять себя от самой себя и противополагать себе в виде абсолютного противопоставления относительных противоположностей - материального и нематериального, идеального (духовного, сознания, мышления, познания), где дух, сознание собственного существования, развития, сущности, не имеет, а есть лишь другое себя материального (являющегося единой субстанцией), то есть иноформой материального, как его свое другое. С этим материя в конечном счете приходит к самопознанию и самосознанию своей сущности и, соответственно, конкретные науки - естествознание и обществознание не могут рассчитывать на постижение специальных форм бытия своей отрасли познания без доведения их до связи всеобщего масштаба, вплоть до гносеологического уровня.
Последний заключается даже в содержании определения материи (объективная реальность, независимая от сознания и данная нам в ощущениях). И к этому гносеологическому и, значит, философскому определению ничего ни прибавить ни убавить невозможно. Как и невозможно обойтись в науке без указания на это соотношение в процессе познания изучаемого данной наукой предмета специального познания с всеобщей материей вообще в мировом круговороте.
А дело здесь в том, что под напором бурно развивающегося производства начинает обнажаться и раскрываться перед научным познанием такой "слой" действительности, который не осваивается, не постигается господствующим в данный момент способом мышления (логикой), сформировавшегося еще на заре появления человечества, при первых шагах его выхождения из природы на основании элементарных форм деятельности по производству отдельных вещей. Этот способ мышления, логика так называемого здравого рассудка (суждения наличного бытия), логика внешних форм и отношений ( отсюда так и называется - формальная логика), которая (и единственная) всегда под рукой у ученого-натуралиста (и в четырех стенах домашнего обихода - и она же в четырех стенах научной лаборатории), явно не справляется с раскрытием и уже не просто вещей, а процессов и совокупности процессов, с постижением и выражением в мысленной форме противоречивости, процессионности сущности, где все относительно, а то и сверхтекуче, где противоположности доведены через взаимоисключение до тождества. Недаром такой ограниченный способ мышления получил соответствующее название "логики четырех стен домашнего обихода", "логики начальной школы", "логики покоя", "логики мелкой торговли в науке".
От этого несоответствия устаревшего (но безраздельно господствующего в среде, в умах ученых) способа мышления новому способу производства и его преобразовательным возможностям и возникает помеха революционному развитию науки, вплоть до кризиса. И не только в науке.
К концу XIX столетия наука, по свидетельству Ф.Энгельса (а он знал толк в этом деле), уже отставала на пятьдесят лет от того уровня, который она могла бы иметь, возьми ее представители на вооружение теоретическое мышление диалектического типа. Нация, настаивал он, желающая стоять на высоте науки, не может обойтись без теоретического диалектического мышления. Лишь после того, как будет освоен такой способ мышления, науки, по словам Энгельса, придут в соответствие с получаемыми фактами, пойдут вперед "семимильными шагами" и совершат такие открытия, которые затмят все достигнутое до сих пор.
Ну а если не овладеть теоретическим диалектическим мышлением, остаться на позициях эмпиризма и мышления "здравого рассудка" (который, по словам того же Энгельса, плохой советчик в науке)? Что тогда? А тогда - семимильными же, но в обратном направлении, назад, на низшую ступень развития. Середины-то не бывает, стояния на месте - нет, есть застой. Если не идти вперед, то начинается сползание назад. Одним словом, кризис (да какой!) будет уделом науки. И не просто и не только кризис науки, а нации - подчеркивает классик, т.е. - состояния общества, страны, экономики, политической жизни, развития человечества вообще, не пожелавшего своевременно овладеть материалистической диалектикой. "Презрение к диалектике не остается безнаказанным" (Энгельс Ф. Диалектика природы // Маркс К. Энгельс Ф. Соч., т.20, с.382).
Это, так сказать, теоретико-познавательный гносеологический аспект (сторона) проблемы. Но оказывается, есть и еще одно условие, которое должно предварять и сопровождать такое революционное, семимильное, ускоренное движение науки. Это еще одна революция, но уже не в науке, не в форме общественного сознания, не в мышлении, а в бытии - способе материального производства, но не просто в производительных силах, а и в производственных отношениях, в способе производства в целом, что и зовется социальной революцией, т.е. революционные изменения в социальных отношениях, непосредственно обуславливающих и определяющих все остальные отношения, в том числе революционные превращения в сфере духа, включая такие его формы, как наука, искусство, мораль, философия и т.д.). И вообще революционные изменения в способе производства выступают основанием изменений в области духовного производства, способа мышления, познания. Соответственно, если в способе материального производства имеют место деформации, извращения вместо нормального развития, то таких же деформаций ожидайте и в сфере духовного производства. (Не заставят себя долго ждать.) Социалистическое революционное преобразование способа производства является объективным основанием для не менее революционного диалектического способа мышления.
И дело тут не только в том, что прежде чем заниматься "семимильными сапогами-скороходами" науки, нужно обеспечить рабоче-крестьянских детей обычными яловыми сапогами, научить читать по складам ("Мы не рабы, рабы - не мы"), считать, писать, расписываться, а не ставить вместо подписи крестик, дать всем всеобщее начальное образование, затем так называемое неполное среднее образование, затем полное среднее (и тоже всем) и, наконец, высшее (и все это, в свою очередь, также называется революцией, но уже культурной) и лишь потом двинуть этих ребят массово в науку (и это обязательно), чтобы они, в свою очередь, двинули ее вперед. Главное в том, что мышление на уровне всеобщих, богатых внутренними определениями понятий, так необходимых в качестве орудий постижения сущности, образуется лишь в ходе активно-коллективной совместно-разделенной практической деятельности масс (а не одиночек - робинзонов от науки, копающихся в персональных лабораториях), представителей живого труда по общественно-революционно-практическому преобразованию общественной же (т.е. высшей) формы движения - общественных отношений. Хочешь развивательного изменения в науке - делай революционно-практические изменения в общественных отношениях. И не меньше. Лишь логика дела по такому коренному диалектическому преобразованию общества обеспечивает потребность, реализацию и формирование дела логики диалектического типа. Новому поколению из широких масс трудящихся от станка и сохи предстояло включиться в нового типа практику по революционному преобразованию общественных отношений и вслед за этим и вместе с этим - в революционное преобразование науки.
Научному миру тех времен было невдомек, что дело поворачивается таким образом, что наука, вступив в фазу революционного этапа развития, вообще не сможет развиваться дальше, продолжать свое развитие без того, чтобы за ее проблемы не взялись именно рабоче-крестьянские дети, пришедшие (причем массово) в науку, а не как дотоле, раньше - избранные отпрыски привилегированных классов - "белая кость". Именно представителям непосредственного производства суждено, в конечном счете, превратить науку в непосредственную производительную силу. Это должно стать их кровным делом, а не холеных сынков "благородных кровей", называющих себя "аристократами духа", "цветом нации" и т.п. Всеобщая мобилизация на "фронт науки" осуществлялась буквально по разнарядке. Кто из старших не помнит лозунг: "Во-первых учиться, во-вторых, - учиться и в третьих, - учиться!"
Это может быть сравнимо по аналогии с тем, что в первом случае новообразование в химической форме движения достигло такой развитости, что вот-вот появятся живые организмы, но по какой-то причине это так и не состоялось, и все осталось на уровне и в пределах той же ступени доорганических химических форм. Во втором случае речь о том, что органический мир уже состоялся и развивался полным ходом в сторону появления человека, но опять-таки вдруг какое-то вторжение извне помешало продолжению этого процесса, все разрушилось до основания и упало на низкий уровень - доорганического строения, на целую ступень, а тем более вниз, на уровень химической и физической форм движения материи).
Правда, то было поражение буржуазно-демократической революции, а тут - социалистической революции, причем поражение после многолетних побед и успехов строительства новых общественных отношений. Отсюда и разрушения несопоставимы (как разрушенная глинобитная хатка и развалины современного высотного здания). Там в итоге поражения - возврат к исходному пред-дореволюционному пункту господствовавшей полуфеодальной ступени способа производства, а здесь - отбрасывание через ступень назад, в капиталистическую формацию, т.е. более, чем на целую эпоху. ↩︎
Не могут не доводить, но и доводить не могут, не умеют, не научились, отсюда и проблемы. ↩︎
Кто не помнит явление Явлинского народу (то Казахстана, то Нижнего Новгорода) со "спасительными" прожектами. ↩︎
К вышеприведенному ленинскому положению о естествоиспытателях сегодня можно добавить, что также и ни одному из нынешних профессоров философии нельзя верить ни в едином слове, когда речь заходит о гносеологии, ибо они, эти духовные приказчики, следующие рабски за реакционной философией, не способны давать никакие ценные работы в своей (философской) области. ↩︎