Индия: переход к «правостороннему движению»
2017-08-18 Дмитрий Королев
14 и 15 августа 70 лет независимости отмечают два соседних государства, которые исторически являются одной страной: Пакистан и Индия. И то, что они существуют раздельно, враждуют, временами доходя до вооруженных конфликтов и угрозы термоядерной войны, – это один из самых трагичных пунктов современного человечества. Хуже того, внутри самой Индии вызревают, на наш взгляд, опасные тенденции – и это, опять-таки, не может не отразиться на ее отношениях с соседями.
Именно: Индия, Пакистан и Бангладеш – это одна страна, расколовшаяся как результат британского колониального владычества и замешанного на религиозных предрассудках национализма тамошней буржуазии. Индийская цивилизация ведь и зародилась-то на территории нынешнего Пакистана, где располагались древнейшие города Мохенджо-Даро и Хараппа. Еще до нашей эры императоры из династии Маурья объединили под своей властью почти весь Индостан, за исключением его крайнего юга. Однако нашествия завоевателей и феодальная раздробленность не дали сформироваться единому индийскому государству до прихода европейцев. А распространение и смешение разных религий разобщили население субконтинента.
Тем не менее у прогрессивно мыслящих людей сильно было представление о том, что индийцы суть один народ, независимо от религиозных различий. Махатма Ганди (1869–1948) был против раздела страны, говоря: «Моя душа восстает против идеи, что индуизм и ислам представляют две антагонистические культуры и доктрины. Принять такую доктрину для меня – все равно, что отвергнуть Бога».
Это нашло отражение и в гимне Республики Индия – «Душа народа», который написал Рабиндранат Тагор (1861–1941), первый азиат, удостоенный Нобелевской премии по литературе (за 1913 г.). (Его же – бенгальца по национальности – перу, к слову сказать, принадлежит и гимн Бангладеш – «Моя золотая Бенгалия».)
Так вот, в «Душе народа», наряду с другими частями страны, упоминаются Пенджаб, бóльшая часть которого ныне является частью Пакистана, и пакистанская провинция Синд с административным центром в Карачи. Лет десять назад нашлись люди, потребовавшие убрать из гимна Индии упоминание о Синде. Их оппоненты выдвинули в ответ совершенно нелепый аргумент, что будто бы на самом-то деле в тексте произведения топоним «Синд» означает реку Инд. Хотя ведь и Инд – река пакистанская, в Индии расположены лишь ее верховья. Гораздо убедительнее было б утверждать о неразрывном единстве индийской культуры как таковой. Но в любом случае, Верховный суд Индии отказался вносить изменения в национальный гимн.
«Нации-государства», рожденные кровью
После Второй мировой войны британцы после долгих лет упорной борьбы таки согласились предоставить главной своей колонии независимость. Но до того они постарались разобщить индийцев по религиозному признаку, чтобы разделить страну на две общности – индуистскую и мусульманскую. Колонизаторы всегда и везде применяли политику «разделяй и властвуй», а уж в Индии для этого имелась благодатная почва: религиозные различия в этой многоликой стране намного более существенны, чем различия национальные, языковые. Оттого из общего движения за независимость Индии рано выделилась Всеиндийская мусульманская лига. Борьба индуистской и мусульманской буржуазии за свои интересы привела к тому, что мусульмане, опасаясь полного доминирования в будущем государстве индусов, перешли от требований федерации и предоставления им квот в органах власти к лозунгу создания своего независимого мусульманского государства Пакистан.
Возникла т. н. теория двух наций, утверждавшая, что индусы и мусульмане Индии – это не просто две конфессии, но две особые, совершенно отличные друг от друга социальные общности. У истоков этой теории стоял выдающийся мыслитель и поэт, «духовный отец» Пакистана Аллама Мухаммад Икбал (1877–1938). Нет, Икбал, родившийся в религиозной семье, но получивший прекрасное европейское образование, отнюдь не был злобно-ограниченным националистом и исламистом-фанатиком. У него идеи государственного единения мусульман и гуманистического реформирования ислама сочетались с симпатиями к социализму: в его поэзии Аллах ведет диалог по социальным вопросам с Лениным и направляет на Землю архангела Джебраила (Гавриила) поднимать народные массы на борьбу за свое освобождение.
Икбал – наиболее почитаемый в Пакистане философ, он – классик литературы на урду; его мавзолей в Лахоре считается одной из главных святынь республики.
Практически же воплотил эту идею «двух наций» лидер Мусульманской лиги Мухаммад Али Джинна (1876–1948), ставший после провозглашения независимости первым генерал-губернатором Пакистана (1947–48), его «отцом-основателем».
Правда, само это государство выявилось хрупким, что, по нашему мнению, ставит идею государства индостанцев-мусульман под сомнение. «Изначальный» Пакистан оказался разорван глубокими экономическими противоречиями между западной – доминировавшей – частью страны и ее востоком, где тогда проживало больше народу, чем в Западном Пакистане, но который при этом эксплуатировался более сильной буржуазией Запада и притеснялся в вопросах языка и культуры (так, бенгали не стал государственным языком – этот статус дали лишь урду). «Единство мусульман», существование созданной усилиями политиков «нации» дало трещину, вылившись в гражданскую войну и отделение от Пакистана Бангладеш в 1971 г.
Более того, и в сегодняшнем Пакистане имеются районы, вроде Вазиристана, разительно отличающиеся в культурно-политическом отношении от «ядра нации», – районы, которые практически не контролируются центральным правительством.
Раздел Британской Индии в 1947 г. проходил с большой кровью. После 15 августа 1947 г. многие миллионы людей вдруг обнаружили, что очутились «не на своей» территории (линия раздела держалась в секрете до последнего и 15 августа кое-где подняли не те флаги!). Началось массовое переселение, сопровождавшееся кровавыми мусульмано-индуистскими погромами, – собственно, обстановка начала накаляться еще задолго до раздела. Сам Джинна накануне размежевания поспешно продал свой дом в Бомбее и переехал в Карачи – город, где он родился. Всего в ходе тех событий погибло до 1 млн. чел. и еще порядка 15 млн. чел. стали беженцами!
С проведением границы (прежде всего – в Пенджабе по «линии Рэдклиффа») возникли серьезные проблемы. Ситуация осложнилась тем, что англичане сберегли в Индии феодальные порядки – там существовало с шесть сотен крупных, мелких и совсем микроскопических княжеств, подконтрольных колониальной администрации и занимавших 45% территории страны. Им вроде как предложили самим выбрать, к какому из двух государств присоединиться. Однако принцип выбора был, по сути дела, средневековый, в духе: «Чья власть, того и вера». Судьбоносное решение принимали раджи и прочие князьки, исходя из своей веры, а не из веры подданных.
Так и возникла кровоточащая, приведшая к нескольким войнам кашмирская проблема: 90% кашмирцев – мусульмане, но англичане в свое время усадили в Кашмире на трон индуистскую династию, сделавшую свой выбор в пользу Индии.
Напротив, в южноиндийском Хайдарабаде – в самом крупном из княжеств, имевшим собственную армию с танками (!), – 85% населения составляли индуисты, зато правителем его (низамом) являлся мусульманин. Его единоверцы преобладали в офицерском и чиновничьем корпусе. При поддержке националистических отрядов «разакаров» и Пакистана низам 15 августа 1947 г. провозгласил независимость.
Но попытка создать мусульманский анклав в самом сердце Индии была в 1948 г. подавлена вооруженными силами Индии, проведшими полномасштабную, с применением авиации, пятидневную войсковую операцию (операция «Поло»).
Тяжелая ситуация сложилась при разделе Пенджаба, где мусульмане, индусы и сикхи были сильно перемешаны; именно на этот регион пришлось 4/5 от общего числа вынужденных переселенцев. Ожесточенный спор велся из-за священных для сикхов соседних городов Лахор и Амритсар, которые в итоге оказались разделены госграницей. Сикхи потребовали создания собственного государства «Сикхистан», однако они были проигнорированы – и так возник в Индии сикхский сепаратизм.
В Синде мусульмане и индуисты традиционно уживались мирно, и там проблем не ждали. Но приплыв в провинцию беженцев-мусульман из Индии вызвал вспышку насилия, и большинство синдхов-индуистов тоже вынуждены были покинуть родину.
В результате всех пертурбаций Пакистан превратился в монорелигиозную страну (98% мусульман), тогда как в Индии проживает 13% мусульман, и она по числу последователей пророка Мухаммеда занимает третье место после Индонезии и Пакистана, опережая тот же Бангладеш (а там проживает примерно 13% индусов).
Соответственно, межрелигиозные противоречия, доходящие время от времени до эксцессов, до столкновений и погромов, и национализм с религиозной окраской куда более актуальны и представляют куда бóльшую опасность именно для Индии.
Индия: от либерализма к фашизму?
В индийском национально-освободительном движении – очевидно, в силу общемировых тенденций того времени – преобладало левоцентристское светское крыло, представленное партией Индийский национальный конгресс (ИНК).
Пришедшее к власти правительство Джавахарлала Неру (1889–1964, премьер-министр с момента обретения независимости до самой смерти) во многом опиралось на советский опыт: начиная с 1951–56 гг., экономика Индии развивалась на основе пятилетних планов, были национализированы (с выплатой компенсаций владельцам) железнодорожный, водный и воздушный транспорт, связь, страховые компании и ряд крупных банков, создавался мощный государственный сектор в тяжелой промышленности. Целью такой экономической политики было укрепление национальной буржуазии и преодоление всесторонней зависимости от Запада.
В то же время еще со времен борьбы за независимость в Индии сильна правая и ультраправая, националистическая политическая традиция. Надо помнить, что Махатму Ганди убил именно фанатик-индуист – правые индуисты полагали, что Ганди, пользовавшийся большим авторитетом как у индусов, так и у мусульман, и выступавший за единство нации, потакает мусульманам, предает интересы «своих».
Одним из героев борьбы за независимость в Индии почитается Субхас Чандра Бос (1897–1945) – радикальный политик, выступавший, в противовес М. Ганди, за использование насильственных методов борьбы. В годы Второй мировой войны Бос сотрудничал с японцами и немецкими фашистами, лично встречался с Гитлером. В Германии из выходцев из Индии (индуистов, мусульман и сикхов) был сформирован 950-й добровольческий легион СС «Свободная Индия» («Азад Хинд», или легион «Тигр») численностью до 3 тыс. чел., воевавший против союзников во Франции.
Правда, тут нужно заметить, что Чандра Бос, скорее, колебался между правым и левым «краем»: нуждаясь во внешней опоре, он искал контакты и в СССР тоже.
Во времена левоцентристских правительств Дж. Неру и Индиры Ганди целый ряд факторов и обстоятельств способствовал закреплению правого политического спектра в Индии. Так, когда в 1950-х гг. были упразднены эти самые «туземные княжества» (англ. princely states), их правители, лишившись тронов, сохранили свои земли, богатства и влияние в обществе – и сохранились как опора реакции.
На рубеже веков завершилось становление крупной национальной индийской буржуазии, создавшей мощные монополистические объединения, такие как Tata и Lakshmi Mittal, и развернувшей экспансию вовне. Это, а с другой стороны, гибель Советского Союза и глобальный тренд к неолиберализму, привело к крутой смене политического и экономического курса правящего класса. ИНК сдвинулся вправо, взяв курс на либеральные реформы и союз со США, утратив былую «левизну».
Следствием проводившейся экономической политики стало, однако, усиление социальных противоречий и недовольства, и на выборах 2014 г. ИНК потерпел сокрушительное поражение, получив менее 1/10 мест в нижней палате парламента.
Воспользовавшись брожением масс, к власти пришла Бхаратия джаната парти (БДП) – консервативная крайне правая партия, исповедующая, в отличие от ИНК, индуистский религиозный фундаментализм. Вдобавок она тесно связана с еще более правыми, экстремистскими и склонными к фашизму индуистскими группировками, выступающими под лозунгом «Индия – для индусов!» Их отличает нетерпимость к мусульманам, христианам и левым. Сопоставление с фашистами отнюдь не фигура речи: у истоков этого политического течения стояли организации и люди, которые в 1930-е – 40-е гг. открыто симпатизировали Гитлеру и фактически раскалывали на радость британским колонизаторам национально-освободительное движение Индии.
Лидер БДП премьер-министр Нарендра Моди, кстати, в молодости состоял в одной такой ультраправой организации, а, будучи губернатором штата Гуджарат, допустил в 2002 г. погромы мусульман, из-за чего ему тогда был даже запрещен въезд в США. Впрочем, американцы ему то «прегрешение» простили. Есть, за что…
Правые пообещали бороться с бедностью, которая по официальным данным составляет в этой стране 30% населения, а по оценкам на основе международных стандартов – до 80%. К тому же фигура Нарендры Моди, как бы попавшего в опалу у американцев, пользовалась популярностью у тех граждан Индии, которым надоело следование прежнего правительства ИНК в фарватере США. Но, придя к «рулю», правые только лишь усилили тот курс, который начал проводить ИНК: курс на либерализацию экономики и союз с Соединенными Штатами, направленный против Китая и ведущий к опасному нарастанию напряженности в отношениях с Пекином.
Полный разрыв с внешнеполитической традицией Дж. Неру ознаменовало то, что в 2016 г. премьер Индии (Моди) впервые в истории не прибыл на очередную конференцию Движения неприсоединения, проводившуюся в Каракасе, Венесуэла.
Обещаний улучшить жизнь простого народа БДП не держит. Напротив, рост цен и ухудшение трудового законодательства вызвали осенью прошлого года самую массовую за последние 20 лет общенациональную забастовку, в которой приняли участие 180 млн. чел.! Против демонстрантов были брошены полиция и боевики ультраправых группировок. Власть все чаще использует их для устрашения и даже убийства левых и рабочих активистов, всех несогласных. Именно поэтому в Индии оппозиционеры заговорили о том, что их страна неуклонно скатывается к фашизму.
Совсем недавно новым президентом Индии (фактически страной руководит премьер-министр) был избран представляющий Бхаратия джаната парти Рам Натх Ковинд – ветеран ультраправой организации «Национальный добровольческий корпус», которую оппоненты обвиняют в разжигании ненависти к мусульманам.
Озабоченность вызывают и сообщения о том, что индуистские крайне правые разворачивают «культурную войну». Так, их правительство в штате Уттар-Прадеш решило прекратить финансирование содержания мавзолея Тадж-Махал в Агре, воспетого индийскими поэтами и запечатленного на полотне Василия Верещагина. Глава правительства штата высказался, что, дескать, мусульманский мавзолей – объект Наследия ЮНЕСКО, – по его мнению, не «отражает индийскую культуру».
В отношении Пакистана Моди заявил как-то, что Индия будет отбирать всю воду из истоков Инда на нужды своих крестьян, не пуская ее вниз, в Пакистан. А это – шаг к войне. Индия усиливает репрессии против кашмирских сепаратистов, а г-н Моди, что характерно, на своих критиков навешивает ярлык «агентов Пакистана».
Происходящее вызывает у нас тревогу, но мы будем верить в то, что в Индии восторжествуют идеалы социальной справедливости, мирного сосуществования народов и религий, восторжествуют идеалы Р. Тагора, Махатмы Ганди и Дж. Неру.